НИКОЛАЙ ПОКОТЫЛО: «МЫШЕЛОВКА» – ИНТИМНАЯ ИСТОРИЯ»

НА МАЛОЙ СЦЕНЕ ТЕАТРА МУЗЫКАЛЬНОЙ КОМЕДИИ 25 ОКТЯБРЯ СОСТОИТСЯ ПРЕМЬЕРА МУЗЫКАЛЬНОГО ДЕТЕКТИВА АЛЕКСАНДРА ЖУРБИНА «МЫШЕЛОВКА».

ПОСТАНОВКУ ОСУЩЕСТВИТ РЕЖИССЕР НИКОЛАЙ ПОКОТЫЛО. ЕГО ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С ТРУППОЙ СОСТОЯЛОСЬ В КОНЦЕ ПРОШЛОГО СЕЗОНА, КОГДА САМАЯ ЗНАМЕНИТАЯ ДЕТЕКТИВНАЯ ИСТОРИЯ АГАТЫ КРИСТИ БЫЛА ВПЕРВЫЕ ПРОЧИТАНА В ТЕАТРЕ АРТИСТАМИ-УЧАСТНИКАМИ НА ПЕРВОЙ РЕПЕТИЦИИ. О ЖАНРЕ ДЕТЕКТИВА В МУЗЫКАЛЬНОМ ТЕАТРЕ, ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ПРЕДПОЧТЕНИЯХ И ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ РЕЖИССУРЕ ГОВОРИМ С НИКОЛАЕМ НЕЗАДОЛГО ДО ПРЕМЬЕРЫ.

Николай Покотыло

2004 – окончил РАТИ (ГИТИС, класс Г. Ансимова)

2006–2008, 2009 – художественный руководитель Музыкального театра Республики Карелия

2010–2013 – режиссер-постановщик Московской областной филармонии

2016–2020 – главный режиссер Красноярского музыкального театра 

– «Мышеловка» Александра Журбина – не самое новое произведение композитора. Хотя постоянным зрителям Музкомедии оно не знакомо. Признайтесь, когда зашла речь о постановке в Театре музыкальной комедии, что стало решающим в выборе?

– Если говорить начистоту, то о «Мышеловке» я не помышлял. Тем не менее, безумно благодарен Александру Борисовичу [Журбину] за его телефонный звонок и предложение осуществить постановку в Театре музыкальной комедии. В 2011 году я поставил его «Восемь любящих женщин» в Омском государственном музыкальном театре. И жанр детектива в принципе люблю. А уж постановка в петербургском театре для меня – большой вызов и шаг вперед.

– Пьеса Агаты Кристи камерная и решена в традициях классической драматургии. Что скажете о мюзикле?

– «Мышеловка» – интимная история: одно место действия, серьезная психологическая подоплека. Композитор подчеркнул эту историю, используя музыку как мощный инструмент эмоционального воздействия. Здесь нет масштабных массовых номеров (хотя я люблю работать с многонаселенными проектами). Более половины номеров в этом мюзикле написано в простой куплетной форме – и здесь возникает режиссерский азарт. Каждый куплет должен быть придуман и действенно выстроен особенным образом. Есть у меня идея поиграть с крупными планами героев, делая акцент на их эмоциональном состоянии, мельчайших реакциях. Я не о «приращивании смыслов» (как делают Черняков, Бархатов), а о том, чтобы укрупнить, подчеркнуть некоторые детали. И хотя формат произведения не предполагает участия ни хора, ни балета, возможность высказаться пластически все-таки есть. Очень надеюсь на поддержку коллег – художника Сергея Новикова и хореографа Марины Суконцевой, с которыми мы уже успели сработаться на других проектах.

– Принято считать мюзикл удачным, если зритель, выйдя из театра, продолжает какое-то время крутить в голове его мелодии. Есть в «Мышеловке» такие «привязчивые» темы?

– В первую очередь – песенка «Три веселых мышки». Это лейтмотив, проходящий через всё произведение. По сути – детская английская песенка, но в контексте произведения она предстает многоликим смысловым остовом, на который и нанизывается форма спектакля.

– Вы сказали, что у произведения – мощная психологическая подоплека. Глубокая разработка характеров не очень популярна в легком жанре, оперирующем категориями амплуа. Чего ждете от артистов? Есть у вас особая методика в работе с ними?

– Труппа Театра музыкальной комедии мне представляется очень сильной в том смысле, что у нее есть опыт работы с такими серьезными мастерами драматического театра, как Геннадий Тростянецкий и Григорий Дитятковский. Это очень полезная школа. Всегда хочу от артистов чуть большего, чем привычное и комфортное для них существование в рамках их амплуа. Помимо музыкального театра, у меня достаточно большой опыт в драме. И могу по собственному опыту сказать, что это «две большие разницы». Так называемый «этюдный» метод, мощно используемый в драматическом театре, не совсем применим в мире музыкального театра. Все-таки у нас музыка правит бал и диктует правила игры. Не зря же один из основных предметов в подготовке режиссеров музыкального театра – «анализ оперной (музыкальной) драматургии».

– Несколько лет вы были главным режиссером Красноярского музыкального театра, достигнув с этим коллективом серьезных творческих высот. И вот опять – свободный художник. Что дал вам прежний опыт и стремитесь ли его повторить с каким-то другим театром?

– Режиссер-постановщик и главный режиссер – две кардинально противоположные профессии. Первый делает всё для реализации своего проекта здесь и сейчас. Он уезжает, и остальное его не очень заботит. Главный же режиссер должен мыслить совершенно другими категориями: репертуарной палитры, занятости труппы из сорока пяти человек, творческого роста коллектива. Впрочем, я всегда, приезжая на постановку куда-либо, работаю с труппой – кастинги для «слабаков». Но когда артистов необходимо обеспечить постоянной занятостью, отношения выстраиваются иначе, и в определенный момент возникает азарт: а сможешь ты найти для них материал, а не только свои амбиции реализовать? И в диалоге с администрацией уже необходимо подбирать аргументы, чтобы не коммерческие показатели были во главе угла, а миссия театра. Что говорить: когда я не был главным режиссером, выпускал по четыре спектакля в сезон. А когда стал – в среднем полтора. Но то, что мы сделали с артистами в Красноярске, попав сначала в лонг-лист «Золотой маски» с «Мертвыми душами» Пантыкина, а потом и в номинации – с «Винилом» Жени Загота, заставило всех пересмотреть свое отношение к делу. Значит, всё было не напрасно.