ДОРОГАЯ ТОВАРИЩ ФРЕЙНДЛИХ…
ТЕАТРАЛЬНЫЕ БАЙКИ ВЛАДИМИРА ЖЕЛТОВА
Незаметной (по крайней мере, мне так кажется) остались круглая дата – 95 лет со дня рождения народного артиста России Игоря Дмитриева. Мне посчастливилось быть знакомым с этим замечательным артистом и даже записать несколько историй о нем.
ДОРОГАЯ ТОВАРИЩ ФРЕЙНДЛИХ…»
– Игорь Борисович, впервые о ваших розыгрышах я услышал от актера Олега Белова. Олег рассказал, как вы с ним двадцать два дня выступали в Группе советских войск в Германии. Каждое утро вам подавали самолет, и вы летели в другой город, в другую воинскую часть. Там – концерт, а вечером – застолье с возлияниями. Обязательно! Везде! И так – каждый день! Потом вы вернулись в Ленинград. Самолет прилетал вечером. Дома у Белова отметили приезд, и часа в два ночи вы поехали к себе домой. А рано утром стуком палки по подоконнику разбудили Олега: «Ты что это спишь?! Одевайся скорее – самолет уже подали под посадку! На концерт опаздываем!»
– Ну да, утром я улетал куда-то и по дороге в аэропорт решил подшутить над Олегом!
– Олег Александрович утверждает, что вы специально приезжали! Он так и сказал: «Не лень же Игорю было через весь город ни свет ни заря тащиться ко мне на Бассейную с Черной речки...»
– Да? Ну, наверное, все было именно так, как сказал Олег. У меня нет оснований ему не верить. А я мог кое-что и подзабыть. Это единственный мой розыгрыш, известный вам? Я не рассказывал вам, как разыграл Алису Фрейндлих, когда она только-только начинала жизнь в театре?
– Нет. Расскажите.
– Театр имени Веры Федоровны Комиссаржевской гастролировал в Горьком. Из Горького мы совершали радиальные выезды с малонаселенными спектаклями в небольшие близлежащие города. Спектакль «Раскрытое окно», где в основном была занята молодежь, был именно таким.
В Балахну нас привезли, как положено, за два часа до начала. Грима почти нет, костюмы – примитивные. Время прогуляться есть. Парк, Волга, лодочная станция. Поплыли мы с Алисой по Волге, катаемся на лодке. Алиса в обновке – недавно подаренных ей немыслимой красоты солнцезащитных очках. Склоняется она над водой, а очки возьми да соскользни в воду! Понятно, что – безвозвратно. Естественно – расстройство, слезы!
В Горьком мы живем не в гостинице, а на частных квартирах. Я призываю к себе сына своей хозяйки, двенадцатилетнего мальчугана: «Вова, напиши, пожалуйста, письмо». Я диктую, а он своим детским корявым почерком пишет: «Дорогая артистка, товарищ Фрейндлих! Мы, «красные следопыты» такой-то школы города Балахна, видели вас в спектакле «Раскрытое окно». Вы нам очень понравились в такой-то роли, и вообще вы удивительная артистка! Мы узнали, что во время катания на лодке вы уронили в Волгу очки. Мы организовали поиск ваших очков. Ваши очки нашел Вова Пупкин, сын тети Кати, кассирши с дебаркадера «16-бис». Посылаем вам ваши очки и желаем новых творческих успехов!»
Письмо было написано, дело оставалось за малым – найти очки. Отправляюсь я на центральную улицу города – улицу Свердлова, там находился магазин «Оптика» и мастерская по ремонту очков. В мастерской объясняю ситуацию: «Я артист, нам для спектакля нужны старенькие очки. Нет ли у вас каких-нибудь ненужных?» Мне говорят: «Посмотрите в ведре. Туда клиенты бросают очки, не подлежащие ремонту». Я копаюсь в ведре. Перебираю очки, ищу «самые-самые»! Вот! Старые, старушечьи. Со сломанной металлической дужкой, обмотанной изоляционной лентой, вторая дужка вовсе отломана, вместо нее – резинка для трусов. Стекла в трещинах. «Можно?» – «Берите, берите! Все равно выбросим!»
Заворачиваю очки в бумагу, прикладываю письмо, и упаковываю все это в конверт. Прошу администратора, отправляющегося в Балахну с афишами, отослать оттуда на адрес театра бандерольку. Мне важно, чтобы на конверте был штемпель Балахны. Проходит два-три дня. Перед спектаклем актеры толкутся за кулисами. «Алиса, вам письмо?» – «Да?» Вскрывает конверт, читает: «Дорогая артистка, товарищ Фрейндлих… мы, «красные следопыты»…» Алиса – в изумлении! «Смотрите, какие у нас дети! На дне Волги отыскали мои очки, прислали...» Разворачивает бумагу… «Что такое?.. Бред какой-то!..» В общем, повеселились!
– И что Алиса Бруновна сделала с очками? Выбросила?
– Ну конечно! Что же с ними еще было делать! Но погодите, погодите! История на этом не кончается. На следующий день я вновь зову сына хозяйки: «Вова, пиши!» Диктую: «Дорогая артистка, товарищ Фрейндлих, мы, «красные следопыты»… мы очень ценим ваш талант… но должны признаться, что те очки, которые мы вам послали, это не ваши очки, а очки кассирши тети Паши с дебаркадера «16-бис», а ваши очки мы еще не нашли. Поэтому мы вас просим: вышлите обратно тети-Пашины очки по адресу: город Балахна, улица Советская, дом 6…»
– А возвращать уже было нечего!
– Да! В том-то все и дело!
– Как скоро Алиса Бруновна узнала, кто так жестоко подшутил над ней?
– Я уже не помню, как и когда, но я «раскололся».
– Не обиделась?
– В розыгрышах как раз и важно, чтобы они не были злыми, чтобы потом не было обид. Розыгрыш не должен нанести человеку ни морального, ни физического, ни материального ущерба. Подложить гвоздь на стул, когда человек садится, или испачкать ему костюм – это не розыгрыш, а хулиганство.
И ПРОРУБИЛИ ДВЕРЬ!
Игорь Дмитриев выступал с программой мелодекламации «Свечи нагорели» в Российской национальной библиотеке, есть там славная традиция: приглашать на встречу с читателями интересных людей. После очередных бурных аплодисментов он, как бы между делом, пригласил всех желающих еще раз увидеть эту программу «в несколько расширенном виде» приходить такого-то числа в Филармонию.
– А в какое время? – уточнили зрители.
– Что? В какое время приходить? Приходите круглосуточно!
Возможность передохнуть Игорю Дмитриеву давали его молодые друзья-артисты, ненадолго сменяя народного артиста на сцене. На время их выступлений Дмитриев выходил из зала. А в этом конференц-зале одна дверь, и та в противоположной от сцены стороне. На проход по залу терялось драгоценное время, и артист ткнул пальцем в стену у сцены и пошутил:
– К следующей нашей встрече вы здесь прорубите дверь!
Это было 10 февраля, а в мае «Публичка» отмечала свое двухсотлетие и, естественно, к юбилею облагораживалась. Каково же было мое удивление, когда я в указанном Игорем Дмитриевым месте увидел... дверь, причем дверь настолько искусно была вписана в интерьер, что я даже начал сомневаться: а не была ли она в этом месте всегда?
Я опубликовал эту историю и переправил Игорю Дмитриеву вырезку из газеты. Игорь Борисович позвонил мне:
– Я долго хохотал! В самом деле, прорубили дверь?! Обязательно схожу посмотрю!
Материал опубликован в журнале «Театр+» № 24 (июль 2022).