Михаил Смирнов: «Жить при температуре сорок градусов»

Художественный руководитель театра «Буфф» Михаил Смирнов – личность многогранная. Актер, юморист, музыкант, режиссер, конферансье, автор и участник театра «Кривое Зеркало», в конце концов, интеллигент. В апреле Михаил Львович отмечает свой 60-летний юбилей. Театр+ воспользовался этим поводом, чтобы встретиться с именинником и поговорить: о логике и закономерностях жизни, о счастье творчества и, конечно, о театре, о театре «Буфф».

– Накануне дня рождения мы часто пытаемся осмыслить прожитое, вывести какие-то законы жизни. О чем вы размышляете накануне своей круглой даты?

– Когда начинаешь рассказывать свою жизнь сначала, кажется, что все случайно, но начинаешь анализировать, и получается, что всё закономерно, потом снова начинаешь размышлять и понимаешь, что закона и порядка вообще не существует. Мы всё время пытаемся в жизни выстроить какую-то логику, а ее нет. И чем старше, чем больше понимаешь, что нет ни порядка, ни закона, ни логики, есть только ощущения. Среди них есть ощущения счастья… Например, когда мы впервые выступили в джаз-клубе, я вышел на Загородный проспект и поймал себя на ощущениии: 1 мая, демонстрация, солнце светит, а на самом деле – осень и пасмурно.

– У вас до сих пор такие ощущения от работы в театре?

– Когда театр – это хобби – он дает ощущение счастья, а когда театр – работа – это тяжелый труд. У меня хобби совпадает с работой.

– Тогда можно сказать, что вы ни одного дня не работали?

– Да, это так. Я в реанимации пытался шутить с врачами – это безумие какое-то!

– С чего начался ваш путь к такой идеальной работе?

– Моя мама выписывала «Литературную газету». Я читать научился рано, и шестнадцатая страница – страница юмора –  была моим любимым чтением, я ее коллекционировал, читал, заучивал, с этим рос, мы в школе делали капустники. Я счастлив, что я не пошел в театральный институт сразу после школы, мама мне запрещала. А какая была альтернатива? Я направился на завод-втуз при Ленинградском Металлическом заводе, и не жалею. Мне нравилось то, что я делал: я был влюблен в технику – я знал назубок все танки, стоящие на вооружении.

Но параллельно я продолжал заниматься театральной деятельностью – играл в народном театре. Это делалось по зову души. И вот однажды мне бригадир по фамилии Вайнштейн, который, как тогда рассказывали, руками шлифовал башни от крейсера «Жданов», сказал: «Миша, беги отсюда, пропадешь!» Я прислушался и резко изменил всю жизнь, несмотря на то, что у меня уже всё налажено было, я получал патенты. Мама меня благословила, и я пошел в театральный институт на режиссуру эстрады. В то время я занимался в джаз-хоре, и меня интересовало, как можно делать музыкальные номера. Видимо, это было логично.

– А вы говорите, нет логики! Не пойди вы на завод, не попали бы на курс к Исааку Романовичу Штокбанту, и не попали бы в театр «Буфф»…

– Я был знаком с театром «Буфф», там мой приятель работал звукорежиссером, я знал многих артистов и ходил на их спектакли. Уже на втором курсе меня позвали в команду консерваторцев, в группу Digest, мы пели джаз. Когда в 1990 году это все увидел Исаак Романович, он дал нам возможность выступать в нашей «Зеркальной гостиной», мы летом там дали 40 концертов подряд. Я пытался соединить джаз с театром.

– Жизнь вас все время уводила от театра. Почему вы возвращались снова и снова?

– Да, чем я только не занимался, например, по просьбе моего приятеля написал ему музыкальную рекламу для радио «Европа плюс» – это был первый такой ролик в России. Меня сразу пригласили на радио, я писал рекламу, выигрывал конкурсы и чуть не стал программным директором «Европы плюс» – уже встречался с Аксютой, писал бизнес-план. И тут я поехал на театральный фестиваль в Авиньон, спасибо той же «Европе плюс». Я посмотрел 14 спектаклей за неделю и понял, что я не могу заниматься ничем, кроме театра, это то, что меня интересует, а всё остальное – просто скучно. Так я и остался клоуном.

– А ваша работа в программе «Кривое зеркало» – логичное продолжение этого? Или попытка выйти за рамки театра?

– В программе «Кривое зеркало» был разный юмор, мы не работали на конвейере, всё время искали новые формы, решения, что-то необычное. Так и в театре очень хорошо, когда все спектакли разные и объединяет их только оптимистичное отношение к жизни.

– Почему вы вернулись из Москвы в Петербург, в театр «Буфф», ведь проект «Кривого зеркала» был крайне успешным?

– Меня из Москвы вернул Исаак Романович Штокбант. Больше 10 лет назад Исаак Романович посмотрев дату своего рождения – 14 августа 1925 года – вдруг вспомнил, сколько ему лет, понял, что надо театр на кого-то оставить, и позвонил мне: «Хватит тебе в Москве трепыхаться, давай возвращайся, будешь главным режиссером». Я ответил: «С чего это, мне и в Москве очень хорошо». – «Пусть будет плохо, давай возвращайся!» Мы с ним были в довольно близких отношениях практически с первых курсов института, много спорили, даже порой конфликтовали. Он всегда говорил, что есть режиссеры, которые делают всё, как велено, а есть те, что делают всё наперекор и по-своему. Я из последних. В конце концов, он поверил в меня и часто говорил: «Слушай всех, но делай только по-своему, как считаешь нужным». И каждый раз, когда я пытаюсь идти на компромисс со своей «чуйкой» (как это называет Евгений Петросян), ничего хорошего не происходит.

– Что вообще для вас означает театр «Буфф»?

– Для меня это единственная форма существования, в которой ты можешь жить при температуре 40 градусов. Здесь, если нет пожара, то театр умер. Исаак Романович специально генерировал такое состояние. Одновременно надо было ставить несколько спектаклей, в которых были заняты одни и те же артисты. Ужас, кавардак, крики, вопли, а после этого взбудораженные артисты выбегают на сцену и выдают такую энергетику! А это они в ужасе просто от того, что происходит и как это всё делается. Но такой пожар нужен, и только в таком состоянии возможно что-то сотворить. Надо же выходить на сцену, как в первый раз, а если всё спокойно, то ничего не получится.

– А вы тоже провоцируете такой «пожар»?

– Нет, у меня все-таки первое образование – техническое, и во мне сочетается творческий кавардак и стремление его упорядочить. А разве в жизни в целом не так?

– Одно дело выступать в театре как режиссер, или артист, а другое – возглавить его как художественный руководитель. Для вас это решение было вынужденным? Вы взялись за это после смерти Исаака Романовича.

– Да, в чем-то вынужденным, хотя решение об этом было принято больше десяти лет назад. Исаак Романович рассчитывал на меня. Даже последний курс студентов он набирал со словами: «Если ты будешь работать, я набираю курс, если нет, то нет». А у нас так театр устроен – всё время нужна «новая кровь». При этом работать в театре «Буфф» могут только те, кто прошел его школу, другие люди смогут только разрушить его систему. Проверено сотни раз. Шеф мне всегда говорил: «Ты должен ставить». К сожалению, руководитель должен не только ставить, но и руководить. Талант руководителя состоит в том, чтобы не мешать работать хорошим людям, мы должны понимать, что такое хорошо и что такое плохо. Это главный критерий, и если в какой-то момент у вас начинает смещаться вложенные в вас понятия о том, что такое хорошо и что такое плохо, у вас возникает диссонанс в голове, который уничтожает всё: ум, здоровье, надежду на будущее.

– А что такое хорошо и что такое плохо в современном театре?

– Я даже в стихах это сформулировал. Хотите, прочту? От режиссера молодым артистам и режиссерам:

Вот, ребята, вам совет от царя Гороха:

Нужно ставить хорошо и не нужно плохо!

Гамлет – женщина в трусах, в бой идет без правил –

Это очень хорошо. Молодец, кто ставил.

Если донести хотите авторские мысли,

Ваше шоу не пройдет. Ваши щи прокисли.

Вот ребята вам совет – бьет не в глаз а в око:

Плохо – это хорошо, остальное плохо!

– Ну, а если серьезно, каковы для вас критерии успеха актера, режиссера?

– Критерий успешности актера – это спектакль. И всё. Дюма говорил: «Артист, ты король на 2,5 часа». Кончился спектакль, завтра начинаешь всё сначала: ты снова студент, снова выходишь на сцену и снова должен что-то доказывать самому себе и «побеждать искусство».

– Вам всегда было тесно в этих пределах?

– Всем тесно – все пытаются что-то делать, но если это не так, то у тебя не возникает такого ощущения – 40 градусов не возникает, если ты живешь не на полную.

– А вы живете на полную?

– Во время репетиции да, в остальное время, конечно, нет. А в остальное время я думаю: «Черт побери, я трачу время, хотя должен был бы репетировать что-то великое, пытаться достичь чего-то, чего еще не достиг, сделать что-то новое. Отдых для меня – всегда мучение. Как-то на десятый день отпуска я начал читать ребятам пьесу, которую привез с собой, прямо на нудистском пляже на острове Тасос в Греции. В этот момент я был счастлив, – я в лицах на русском языке, в одежде, сидя под зонтиком, читал пьесу трем девушкам, одна из которых была моя жена, а греки, наверное, думали в это время: «Какие только сумасшедшие не приезжают на наши нудистские пляжи!»

– Чего вам удалось добиться на своем посту?

– Я считаю, что не совсем правильно так ставить вопрос. Есть внешний результат – постановки последних лет имеют успех, особенно последняя «Любовь. Чума. Верона» Ники Козоровицкой. Значит, эти постановки нужны зрителю, они отвечают запросам публики, которые есть сейчас. Если мы видим, что билеты покупаются заранее, то понимаем: публику не обманешь, если она выбирает нас, то она права.

– Можете описать свою публику?

– Мы всегда думаем над расширением нашей аудитории. Наша публика демократическая, наш зритель не элитарный, этот театр работает для народа.

– Ваши планы на ближайшее будущее?

– Исаак Романович шутя говорил: «Главное, ничего не меняйте!». Я продолжаю в том же духе, стараюсь сохранить и преумножить всё хорошее, что есть в театре «Буфф».

Сейчас мне надо ставить Островского, я думаю: «Где Островский, а где я? Я же веселый человек, а люблю радовать людей, и мне самому от этого радостно». Будем ставить в жанре театра «Буфф». О нем можно сказать: он между жанрами. Так скажет пессимист, а оптимист ответит, что это соединение нескольких жанров. У нас на фронтоне написано музыкально-драматический театр «Буфф». Соединение драмы и музыки. Выходя из нашего театра, человек должен посмотреть на небо, улыбнуться и сказать: «Жизнь прекрасна!» При этом, желательно, напевая мелодию, которую он только что услышал. Тут, кстати, нам очень помогает Максим Дунаевский, который уже четвертый мюзикл нам написал. И пусть людям кажется, что сейчас первое мая, праздник, и жизнь прекрасна, несмотря на то, что идет снег… Это значит, мы выполнили свою задачу. Вот это театр «Буфф».

Беседовала Надежда Кокарева