Михаил голиков: «Пушкин. Рок. Любовь». Музыкальный взгляд на гения

Начало июня подсвечено великим именем А.С Пушкина. День рождения поэта – повод вспомнить о гении и попытаться разгадать его загадку. Новый взгляд на «наше всё» предлагают авторы рок-мюзикла с интригующим названием «Пушкин. Рок. Любовь», который впервые был представлен публике под открытым небом – 3 июня, у стен Приоратского замка в Гатчине. Театр+ встретился с дирижером, руководителем петербургской филармонии для детей и юношества Михаилом Голиковым и выяснил, в каком стиле и жанре лучше всего звучит Пушкин.

– «О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух», – гласит летящая пушкинская строка… А сколько нам «открытий чудных» позволит совершить ваш новый музыкальный проект?

– Постановка рок-мюзикла «Пушкин. Рок. Любовь», я уверен, позволит совершить множество открытий. Это первый продукт в музыкальном театре, который описывает практически все страницы биографии А.С. Пушкина. Здесь можно понять, почему и как сложились обстоятельства жизни поэта, по каким закономерностям они развивались, и ощутить ту сильнейшую любовь, которая привела к тому роковому выстрелу на Черной речке и к гибели. В жанре мюзикла нет ни одного даже близко похожего произведения и «открытий чудных» можно сделать много, как молодым зрителям, так и публике более старшего поколения, по крайней мере, я и мои музыканты неоднократно во время подготовки к этой постановке открывали для себя Пушкина по-новому.

– Мюзикл – модная последнее время форма реализации музыкального материала. Пушкин и мюзикл – насколько композиционно совместимые понятия? Или Пушкин хорош в любом музыкальном изложении?

– Пушкин, конечно, хорош в самых разных изложениях. В моей практике даже был опыт авторской эстрадной песни, очень современной, на стихи Пушкина – молодой, но уже популярный у молодежи автор-исполнитель по имени Шарлотт написал несколько эстрадных композиций, и это было очень интересно и необычно. Мюзикл, действительно, модная форма, но мюзикл мюзиклу рознь. Наша постановка на музыку Виктора Васильевича Плешака уходит своими корнями в историю оперетты, отсылает к жанру глубоко мелодичному и гармоничному, где внимание к тексту и его уживанию с музыкой отводится огромное значение, первостепенная роль. Мюзикл и Пушкин – вещи совместимые. При сегодняшней популярности этого жанра есть много возможностей через него рассказать что-нибудь новое, и мы стараемся их использовать.

– Петр Ильич Чайковский как-то написал своему брату – Модесту Ильичу, что в случае с Александром Сергеевичем музыка подчас вторична, когда тобою, внутренне, руководит столь гениальное перо. А в вашем, сугубо музыкальном случае, что вторично, что – первично?

– Мне кажется, что Пушкин всегда первичен, здесь я согласен с Петром Ильичом. И очень трудно соответствовать его гению в музыкальном плане, но в постановке «Пушкин. Рок. Любовь» либретто создал совершенно потрясающий автор Олег Лернев. И пушкинский текст, соединенный с его текстом, позволяет музыке выходить где-то на первый план и становиться не вторичным аккомпанементом, а ведущей партией. Тем более что ярчайший мелодический материал композитора Виктора Плешака помогает сразу почувствовать, где чья партия. Это, как в опере: ты с увертюры понимаешь: вот это любовь, это рок, это общество, окружающее Пушкина. Мне кажется, что здесь вторичность музыки (что, кстати, часто бывает в мюзиклах) неочевидна, наоборот, используя традиции именно оперного жанра, композитор выводит здесь музыку на очень достойный и равный пушкинскому тексту план.

– В вашем личном понимании Александра Сергеевича, кто он, с точки зрения музыкальной жанровой принадлежности? Чего в нем больше: джаза, блюза, «степенных нот»?

– В моем понимании Пушкин состоит из самых разных элементов музыки. Трудно очень подобрать определенный жанр для того, чтобы выразить его гений, поэтому в нашей постановке можно услышать и джаз, и рок, и рэп, и стэп, и очень глубокие архаичные мотивы, например, хоралы. Пушкин – настолько многогранная личность, что мы его открываем вновь и вновь, в процессе работы над этой постановкой.

– Какими инструментами Пушкина лучше всего удается «раскрыть»?

– Мне кажется, что нет такого инструмента, который мог бы раскрыть Пушкина. Все-таки это, наверное, голос, и голос многогранный: и говорящий, и шепчущий, и поющий, и кричащий, и волнительно-повествующий. В нашем мюзикле мы используем совершенно разные голоса: это и оперные солисты, иэстрадные певцы, и драматические актеры. Голос раскрывает Пушкина наиболее полно.

slider

– Впервые вы показали спектакль у Приоратского дворца в Гатчине 3 июня. Легко ли творить мелодии, музыку на свежем воздухе, вне сценической площадки? И что под «небом голубым» исполнять лучше или проще всего?

– Любая постановка в формате open-air очень сильно отличается от стационарной площадки, потому что у тебя нет многих привычных инструментов, невозможно сделать какие-то световые акценты или затемнение, выстроить удобные кулисы, чтобы сцена жила разными планами, но тем не менее мы постарались максимально подготовить декорацию для нашего спектакля в уличном формате, чтобы было ощущение, что люди все-таки находятся в театре. Уверен, что природный ландшафт и архитектурный шедевр Приоратского замка на заднем плане также усилят впечатления от постановки. Наверное, проще всего под открытым небом исполняются песни и музыка инструментального жанра, потому что вокал, требующий серьезной подзвучки, все равно преображается в уличном пространстве. Мы, к сожалению, не можем работать в «живом звуке» в открытом пространстве, поэтому вынуждены подзвучивать все голоса и оркестр. В этом есть определенная сложность – только пение или только инструментальная музыка дается легче под открытым небом. В работе с музыкантами, в первую очередь, с оркестром мы вносим серьезные коррективы, ориентируясь на улицу и микрофоны, потому что здесь нет «летящего звука», нет возможности выстроить баланс между группами инструментов симфонического оркестра. Иногда здесь приходится чем-то жертвовать, какие-то группы инструментов делать более притушенными, а другие, наоборот, выдвигать на первый план, чтобы было комфортнее работать как музыкантам, так и певцам.

– Давайте поговорим о симфоническом начале в данном музыкальном произведении, каково оно? Насколько оно эстрадно-симфоническое? Или современный зритель нуждается в классических – симфонических трактовках материала?

– В данном произведении, безусловно, очень яркое симфоническое начало, скажу больше, наверное, процентов шестьдесят музыкального материала – ярчайшая симфоническая оркестровка, уходящая своими корнями в оперную музыку и в российскую и советскую оперетту. Композитор здесь использовал и мелодии вальса, и мазурки, и некоторых традиционных бытовых и придворных танцев, и это усиливает ощущение такого петербургского симфонизма, которым владели ленинградские композиторы, такие как Андрей Петров, Владислав Успенский и другие. Трактовка вытекает из того симфонического материала, который мы получили от композитора. Я стараюсь сделать так, чтобы каждая нота в той симфонической полифонии, которая создана в партитуре, была осознанна, услышана и сразу, с первого раза, понятна зрителям.

– Используете ли вы какие-нибудь народные инструменты?

Да, у нас есть яркий эпизод в Грузии, и здесь мы ввели в партитуру некоторые аутентичные кавказские ударные инструменты. Мне кажется, что это будет очень интересно и необычно.

– Гете говорил, что «архитектура – это музыка, застывшая в камне», а что есть музыка в вашем новом проекте? Дайте определение, пожалуйста.

– Здесь оно очень простое. Музыка – это архитектура сюжета, которая позволяет отойти от одного застывшего мига и течь времени в нем. Музыка – это время, это та же архитектура, только запустившая часовой механизм, и я думаю, что каждый зритель почувствует, как эти часики по-разному тикают. Где-то это тяжелая поступь, где-то стук копыт, где-то дыхание или всхлипывания и переживания, но это то самое время, которое делает архитектуру сюжета биографии Пушкина живой и разложенной во времени.

– Классическая роль любого симфонического оркестра в современном театре – драматическом ли, сугубо музыкальном – вторична. На вас – поддержка действия, формирование картины повествования. Какова роль вашего оркестра в этом творении? Может ли вверенный вам коллектив музыкантов стать одной большой «первой скрипкой»?

– Интересный вопрос, он беспокоит меня многие годы. Действительно, в современном театре роль музыкального сопровождения выполняет либо запись, либо какой-то ансамбль, или симфонический оркестр – роль музыки вторична, и это очень обидно. В каждой постановке, которой занимаюсь я, стараюсь возвысить роль оркестра, сделать так, чтобы она была как минимум наравне со всем действом. Благодаря участию в постановке главного режиссера Филармонии для детей и юношества Мурата Калова, с которым мы вместе работаем, у оркестра появляются разные драматические роли, музыканты становятся реальными участниками событий, и это отличает этот спектакль от других. И, конечно, одна из главных задач дирижера – чтобы весь коллектив музыкантов стал одной большой «первой скрипкой», чтобы музыканты понимали свою задачу, дышали вместе и становились выражением того музыкального материала, который создал композитор.

Беседовал Дмитрий Московский