Святослав Кравченко: «Великое не может быть простым»

Любой путь начинается с первого шага. Для многих актеров интерес к профессии зародился в театральной студии. «ТЕАТР+» встретился с руководителем театральной мастерской «Петербургская маска», расположившейся на улице Кузнецова, д. 32 в Красносельском районе Санкт-Петербурга, чтобы узнать, где и как сделать этот первый шаг.

– Святослав Николаевич, ваш творческий путь начался в театре «Суббота»?

– Да, это было в 1992 году. Сейчас кажется, что это было очень давно. У меня до сих пор сохранилась программка спектакля «Окна, улицы, подворотни», в котором мы выходили на сцену с Константином Хабенским. Мы были молоды, вокруг бурлила потрясающая творческая жизнь. Юрий Саныч Смирнов-Несвицкий (создатель театра «Суббота». – Прим. ред.) обладал уникальным даром аккумулировать вокруг себя талантливых людей. Из «Субботы» ведь вышла целая плеяда известных личностей: Константин Хабенский, Татьяна Абрамова, Григорий Гладков, Семен Спивак, Сергей Уманов и многие другие… «Суббота» была таким островком творческой свободы.

– Вы можете рассказать свою историю, связанную с этим театром? «Суббота» изначально была любительским театром с непрофессиональными актерами, то есть, грубо говоря, «людьми со двора». Скажите, вы были таким же «дворовым ребенком»?

– Нет, мой приход в «Субботу» был как раз перед юбилеем, театру было 25 лет, и на тот момент труппа уже в большей степени состояла из профессиональных актеров, были, конечно, и любители, но такие, что не уступали профессионалам. Так что «дворовый» этап я не застал. А своих историй, связанных с «Субботой» у меня очень много. Но это материал для отдельного интервью, даже для отдельной книги.

– А как вы туда попали, почему выбрали именно «Субботу»? Вы знали, куда шли?

– Нет, конечно. Что я мог тогда знать, обычный парень из маленького городка? Я даже когда к великому Корогодскому поступал, не знал, насколько это величайшая глыба, лучший театральный педагог ХХ столетия. Судьба ведет человека и ведет. Просто мне повезло: мне выпало счастье общения с уникальными людьми. Я был всегда пытливым и благодарным учеником, может, поэтому и стал педагогом.

– Вы начали рассказывать про Зиновия Яковлевича, и давайте окунемся в эту часть вашего прошлого. Итак, в 1998 году вы закончили мастерскую великого Корогодского, а в 96 году он дал Вам набрать свой первый курс.

– Да, так и было. Есть люди, у которых педагогика стоит выше всего на свете. На сегодня мы знаем таких величайших мастеров, как Вениамин Фильштинский, как Лев Додин. Если вы выйдете во двор и спросите, кто огни такие, вам ни один человек не ответит. Обыватели их просто не знают. Но зато все знают их учеников. Есть люди, которые поставили своей задачей вот эту великую отдачу себя миру, при этом не получая взамен той самой известности. И Зиновий Яковлевич был одним из тех людей. Он вначале был педагогом, а потом уже великим режиссером. Именно поэтому из его мастерской выходили всегда неординарные артисты и режиссеры. Он воспитывал не актеров и не режиссеров. Он воспитывал творческую личность. Он умел разглядеть и взрастить талант. Один из наших ребят стал известным артистом, я помню, что и на курсе он был лидером в актерском мастерстве. Другой стал известным композитором, но он уже тогда писал отличные песни. Третий был прекрасным организатором, сейчас он известный бизнесмен. Однажды Зиновий Яковлевич сказал: «Если хотите быть педагогом, берите пример с Кравченко, он любит каждого ребенка, как своего собственного». Вот так, с легкой руки Зиновия Яковлевича, всё и началось. До этого, я хотел быть артистом, я видел себя на сцене и в кино. А потом получил свой первый курс в Творческом центре «Семья» (они все сейчас уже взрослые, имеют своих детей). Недавно на наш спектакль напросилась одна из тех моих учениц: «Святослав Николаевич, а можно с дочерью?». Я говорю: «Понимаешь, у меня спектакль 18+». А она: «Так моей дочке 18». А я-то помню, что ей самой 10. Время неумолимо и очень быстро бежит… Так вот, когда я получил свой первый курс, я понял, что ничего более интересного и важного для меня нет. И с 1996 года, я занимаюсь театральной педагогикой. И когда я ставлю, и когда я что-то делаю, там всё равно в основе лежит только педагогика. Поэтому, может, всё и получается хорошо.

– Вы считаете, что это ваше призвание? Что это действительно то, к чему Вы должны были прийти, и вы счастливы от этого?

– Да. Да. Да. Для меня нет профессии лучше, чем театральная педагогика.

– Тем не менее, у вас богатый театральный опыт. Вы работали в «ТЮЗе», в театрах «Суббота», «Мимигранты», «Русская антреприза имени Андрея Миронова»...

– 13 театров! Тут большого секрета нет. Потому что я, как любой творческий человек, со времен, наверное, «Субботы» интересовался всем, что может быть в театре. Потому что я понимал, что режиссер обязан знать всё. И я умею прибивать коврики и вешать кулисы, я знаю, откуда растут ручки на всей аппаратуре. И, увлекаясь изучением технической стороны театра, я полюбил театральный свет, и это в свое время стало просто второй профессией. И как художник по свету я поставил много спектаклей в разных театрах не только нашего города. Так что я работал актером, режиссером, завтруппой, завпостом, художником по свету и даже заместителем директора театра.

– А какой из этих театров Вы можете назвать вашей альма-матер. Есть ли у вас какое-то особое чувство к определенному театру?

– Конечно, «Суббота» и «Театр Поколений», ну, а куда деться. Там начало, там и жизнь, и слезы, и любовь.

– Подхватывая тему любви. Я знаю, что у вас есть еще одна любовь, которой вы верны. Это сочинительство: вы пишете стихи и песни. Я знаю, что у вас есть публикации. Расскажите об этой стороне вашей жизни.

– Это очень давнее увлечение. Я ведь писать стихи стал в очень раннем возрасте. В школе я уже активно печатался в газетах и выступал на радио. Учителя мне прочили именно литературное будущее. И я ведь после школы поехал поступать в литературный институт, но опоздал на конкурс. И вот тут-то и вмешалась судьба. Я увидел объявление о приеме в театральный. Ну а дальше вы знаете. А песни я стал писать уже студентом. Так и пишу до сих пор.

– Как часто вы выступаете со своими стихами и песнями? Где вас можно услышать, увидеть, прочитать?

– Совсем не часто. Гораздо реже, чем бы мне этого хотелось. Конечно, если поискать в Интернете, то меня там можно найти, но это не заменит живое общение. И уже сложилась традиция, каждый год в свой день рождения я собираю всех на своем творческом вечере. В прошлом году это было в СТД, за что им огромное спасибо. Вечер был душевный. А так, конечно, если положить на одну чашу весов всё, что я делаю (стихи, песни, спектакли, фестивали и так далее), а на другую чашу весов положить театральную педагогику, то она конечно перевесит. Педагогика занимает всё мое время. И конечно приходится чем-то жертвовать.

– Давайте тогда и поговорим о театральной педагогике и, конечно, о главном вашем детище – театральной мастерской «Петербургская маска», основаннной в 2010 году. Как создавалась Ваша мастерская?

– Сейчас мне кажется, что по-другому и быть не могло. На тот момент у меня уже был большой опыт, и я точно знал, как не надо делать. Нужна была хорошая альтернатива уже существующим школам, опыт работы в которых у меня, разумеется, был. Я точно был против ненужной отчетности и показухи некоторых государственных школ с их погоней за дипломами, категориями и дотациями. Мне не нравилась алчная подоплека некоторых частных школ, где всё только ради денег. «Петербургская маска» создавалась как хорошая альтернатива тому, с чем я всю жизнь боролся. Главное в педагогике – это ребенок, это ученик, все остальное вторично. И, конечно, я подбирал команду людей, думающих также: 10 первых лет мы даже существовали и развивались без административной части. У нас не было ни одного менеджера! Вся основа была продумана только педагогами и психологами. Никто нам не говорил: так делать нельзя, так вы ничего не заработаете. Были созданы идеальные условия для творчества и для воспитания ребенка. И вот когда школа уже уверенно стояла на ногах, мы впустили в нашу семью менеджеров, администраторов и других толковых людей, помогающих нам развиваться и творить. Команда педагогов создавалась особенно тщательно. У нас нет ни одного педагога с улицы или даже с инородной школой. На сегодняшний день все педагоги являются последователями школы Станиславского, Зона, Корогодского, Додина, Фильштинского, это ученики их учеников. Основными критериями отбора наставников является творческое единокровие. Общей единой системы преподавания актерского мастерства ведь нет. Сколько бывает случаев, когда педагог заболел или уволился, на его место приходит другой и делает все совершенно по-другому. У нас это недопустимо. У вас может поменяться педагог, вы можете переехать в другой район и поменять филиал. Но школа останется прежней. Далее очень важно понимать, что ты педагог и хочешь им быть. Это отдельная профессия. Можно быть хорошим актером или прекрасным режиссером, но при этом плохим педагогом. И, конечно же, необходима любовь к детям. С «холодным носом» в класс входить нельзя. И вот когда человек абсолютно нам подходит, он проходит у нас обязательную годовую стажировку. И только после этого допускается к детям.

– Годовая индивидуальная стажировка?

– Да. Он ходит за мной, или другим опытным педагогом, смотрит, записывает. Вначале проводит отдельные упражнения, потом блоки, потом он самостоятельно проводит под присмотром наставника целый урок. И вот когда мы понимаем, что он полностью готов, он получает свой класс. И даже после этого он продолжает учиться, посещая уроки опытных коллег. Никогда такого у нас не было, чтобы мы дали объявление, человек пришел, и тут же стал работать. Нет, ни в коем случае. У нас мастерская. Я постоянно провожу с педагогами тренинги повышения квалификации. Блоки упражнений постоянно дорабатываются и совершенствуются. Особенно в дошкольной педагогике. Каждый год работы добавляет в нашу «копилку» какой-то новый интересный опыт.

Именно постоянная работа над качеством преподавания не позволяет нам иметь много филиалов, сегодня их всего восемь. Мне важно, чтобы я мог следить за высоким качеством всех работающих школ. Если я не могу охватить и проследить за качеством, эта студия является лишней, она мне пока не нужна. Практически на всех курсах школьников я работаю лично. Хотя бы раз в неделю я обязан посетить каждый свой курс, провести урок. Все спектакли, которые выходят, идут под моим контролем. И 90% из этого я ставлю сам.

– При таком серьезнейшем подходе к педагогике, наверное, и результаты должны быть соответствующими. Как много ваших учеников решили посвятить себя актерской профессии? Большой процент поступивших в театральные вузы?

– В этом году поступили все, кто хотел, кто готовился! Но ведь еще другое важно. Многие ребята за годы обучения в мастерской поняли, что они не хотят быть актерами. И в этом очень большая польза именно профессионального обучения. Изначально актерская профессия многими воспринимается, как что-то легкое, очень хорошо оплачиваемое, полное цветов, оваций и славы! А потом приходит понимание, что это огромная работа, что это ответственность и труд. И много учеников пришло ко мне с мечтой о театре, а осталось с благодарностью к театру. Да, они стали зрителями.

– Я знаю, что мастера в вузах не любят брать подготовленных ребят. У Вас есть свои секреты подготовки?

– Конечно же, есть. И тут нет ничего особенного. Я долгое время занимался набором студентов для своего мастера. Потом сам стал мастером. У меня было три собственных курса. Так что, конечно, я знаю секреты поступления. Но я всегда говорю, если человек рожден быть актером – он станет актером, даже если закрыть все вузы на свете. Когда Станиславский хотел быть актером, не было системы Станиславского. Ему пришлось ее изобрести. Мой великий учитель говорил: «Нельзя научить, но можно научиться». Человек, который хочет, который должен, он все равно научится, он найдет вот эту вот лазеечку, он найдет своего мастера. Абитуриенты часто обижаются: «Ох, нас не взяли на тот тур, нас не взяли на этот». Да просто судьба тебя ведет к своему мастеру. Это как папа и мама, их не может быть пять, не может быть десять. Папа один, мама одна. Мастер тоже, он один. Бог один. Жизнь одна, и дело твоей жизни тоже одно. И вот найти свою дорогу, найти свой источник именно твоего вдохновения, это очень трудно. И многие великие народные артисты России расскажут, как они с пятого раза поступали. Великое не может быть простым.

– Скажите, что для Вас важно передать ребенку? В чем главная ценность занятий в вашей мастерской?

– В развитии личности, конечно. Актерское мастерство – это единственный вид искусства, дающий человеку свободу. Есть видимая сторона, в нашем случае это хорошие спектакли, сыгранные роли. Но это мизерная часть того, что на самом деле приобретает человек. К нам ведь приводят обычных детей с их страхами, стеснениями, комплексами. И буквально на глазах они преображаются, становятся свободными, начинают легче общаться с людьми. Они даже в школе начинают лучше учиться! Это доказанный факт. Я эксперименты в школах провожу с 1996 года. Всё очень просто. Первое – память. Все говорят детям: запомните, но ни один учитель в школе не может объяснить ребенку, как это делать. В актерском тренинге есть целый блок упражнений на развитие памяти. Второе – внимание. Для актера внимание – это главное. Третье – дисциплина и самодисциплина. Театр – коллективный вид творчества. И дисциплина, и ответственность прививаются с первого дня. И последнее. Сцена и зал, класс и доска – это одно и то же, это ситуация публичности. Часто бывает, что человек прекрасно знает предмет, но боится выйти к доске, потому что он боится быть осмеянным, боится, что его не поймут и т.д. Наши этого не боятся. Они смело отстаивают свою точку зрения, они не боятся задавать вопросы, не боятся быть собой. Проблема боязни общественного мнения – это серьезнейшая проблема сегодняшнего времени. Мы делимся на две категории: тех, кто боится общественного мнения и тех, кто его формирует. Я воспитываю вторых. Свобода – это умение быть собой.

– И каждый ребенок на ваших занятиях находит себя? А что замечают родители, как это проявляется в обычной жизни?

– Первое, что замечают родители, – это то, что ребенок начинает раскрываться, лучше себя чувствует в социуме. Второе – здоровье. Наши дети меньше болеют по одной простой причине: они меньше страдают психосоматическими заболеваниями. Третье – у наших детей растет успеваемость. Четвертое – чтение. Ведь часто так бывает: ребенок знает буквы, он научился читать, а фантазии нет, она не развита. Актерское мастерство развивает фантазию. Именно фантазия отвечает за внутреннего режиссера, который во время чтения книги показывает нам наш «мультик», наше «кино». Готовая картинка убивает нашего режиссера. И вот книга тут же становится скучной и не интересной. Глядя, как подростки обмениваются книгами перед каникулами, как они советуют друг другу, что почитать, как они дарят книги на день рождения, невольно ощущаешь реальную пользу актерского тренинга для жизни.

– Так, я уже тоже захотела прийти на ваши уроки. У вас есть возрастные ограничения?

– Пожалуй, нет. Мы начинаем принимать детей с 3 лет. У нас есть студия для самых маленьких «Играюшка». Потом идут школьники – студия «Юнигрим». Подготовка к поступлению в театральные вузы. И, конечно же, курсы актерского мастерства для взрослых. А как иначе? Это же всем нужно, всем полезно. Театр – это храм, а храм должен быть открыт для всех.

– Можно чуть подробнее про курсы для взрослых. Там что происходит?

– Да всё то же самое. Взрослые – тоже люди, им тоже нужна отдушина. Они тоже хотят побороть свои страхи, избавиться от зажимов и комплексов. Есть главный закон театра: что знает актер, то знает зритель. В жизни ведь то же самое. Это мы называем словом «Трансляция». К нам приходят для того, чтобы уверенней себя чувствовать, улучшить работу, повысить социальный статус, разобраться с личными проблемами. А главное – за творчеством. Взрослые ведь тоже выходят на сцену и играют спектакли. Очень часто к нам приходят родители наших же учеников. Иногда дети сами приводят к нам своих родителей. Однажды был смешной случай. Приходит мама нашей ученицы и говорит: «Мне дочка сказала, мама у тебя такой ужасный голос, пойди к Святославу Николаевичу, пусть он тебе его исправит». Так и ходили к нам семьей. Мама в одну группу, дочка в другую. А голос маме мы исправили…

– У вас очень большая любящая дружная театральная семья.

– Да, это так. Потому что без любви не будет творчества. Великий Зиновий Яковлевич Корогодский говорил: «Все театры одинаковые, отличаются только атмосферой». Атмосфера «Петербургской маски» – это идеальная атмосфера семьи. У нас очень дружный педагогический коллектив, никакой зависти, никакой конкуренции. Классная дружнейшая команда. У нас удивительная административная часть, кстати, администраторы тоже занимаются актерским мастерством. Я провожу для них мастер-классы, чтобы они тоже себя чувствовали частью большого творческого процесса. У нас даже наши милые уборщицы точно понимают, для чего они убирают наши залы, ведь здесь будут заниматься творчеством, а это значит, что должна быть особая аура. И каждый новенький, приходя к нам, попадает в идеальный театральный коллектив, где никто не будет над ним смеяться, все помнят, как они начинали, как всем было тяжело. И если вдруг, не дай бог, появляется какой-то завистливый, плохо воспитанный ребенок, который портит атмосферу, обижает, оскорбляет других детей, нарушает свободу другого человека, конечно же, он в театральном коллективе не уживается. Особенно видны эти теплые дружественные узы у детей, которые занимаются долго. У них уже есть большой общий багаж. И после репетиций их можно увидеть во дворе. Они не могут расстаться, они общаются, они друг другу интересны.

– Сколько Вы спектаклей поставили в этом сезоне?

– Тридцать! Тридцать полноценных спектаклей от часа и больше на профессиональных сценах Санкт-Петербурга. Участники от трех лет до бесконечности. Все постановки разного уровня, и это понятно. Это ведь и самые первые спектакли, сыгранные нашими самыми маленькими артистами из студии «Играюшка», и смешные и задорные показы младших школьников студии «Юнигрим». В этом году особенно яркими были постановки «Как папа был маленьким» и «Следствие ведут Колобки». И уже серьезные и философские работы старших групп. Не оставил никого равнодушным спектакль «Сны Алисы». И, конечно же, репертуарные спектакли основных составов. Рекордным по количеству показов является спектакль «Чучело» по Владимиру Железнякову. И каждый из них игрался с аншлагом. Недавно мы сыграли последний раз «От красной крысы до зеленой звезды» по пьесе Алексея Слаповского. Зритель плакал и не хотел уходить из зала, уже техники выключали свет на сцене, а люди не расходились. Спектакль был 18+, он был поставлен на самых старших детей, мы в этом году его даже сыграли в СТД. Почти все его участники в этом году покидали студию, они выросли (кстати, на момент публикации этого интервью они все являются студентами престижных вузов). Все понимали, что спектакль последний, и он больше не повторится. И они играли так заразительно, честно как никогда. Даже мне понравилось, что со мной бывает крайне редко. Ну, и венцом этого сезона стал спектакль «Уроки литературы». Для наших нынешних студентов он стал выпускным.

– Вы требовательный педагог?

– Великий Акимов сказал: «Театр, который достиг совершенства, никто не сможет спасти». Это чистая правда. Как только ты начинаешь хвалить себя, ты можешь писать себе эпитафию, ставить памятник на могилку и приносить себе цветочки. Как только получилась хорошая работа, ты уже должен себя поругать и идти к следующей работе, хвалить себя некогда и незачем, поэтому даже когда мы обсуждаем спектакли, меньше всего мы себя хвалим. Почивать на лаврах человек искусства права не имеет. Это его очень сильно портит, это ему мешает жить. «Цель творчества – самоотдача, а не шумиха, не успех. Позорно ничего не знача, быть притчей на устах у всех». Мы получаем, только отдавая. Не забирая, отдавая. Это великая мудрость искусства. Когда ты себя отдаешь, ты становишься богатым, потому что ты берешь себе взамен гораздо больше.

Спектакль – это не цветы и не аплодисменты, это ежедневный труд, умение репетировать, умение погружаться, умение уважать партнера, умение быть, а не казаться. Да, спектакль, это прекрасно, но, если бы не было репетиций, у спектакля не было бы никакого смысла. Только умеющий репетировать воистину счастлив. Да, сегодня получился хороший спектакль, но завтра может быть другой. Никогда публика не будет помнить твоего прошлого успеха, она всегда запомнит твое сегодняшнее поражение. Единственная профессия, где ты можешь быть трижды народным, но при этом чувствовать себя молодым, потому что ты каждую секунду что-то делаешь новое. Нет другой такой профессии, просто не существует.

– На ваши спектакли может прийти любой желающий?

– Да, но, к сожалению, попасть к нам достаточно трудно, у нас не бывает непроданных залов. И сколько мы ни увеличивали залы, все равно свободных мест никогда нет. Если мы говорим про спектакли младших групп, то, конечно, зал полностью заполнен родственниками и друзьями. Если мы говорим о репертуарных постановках старших групп и основных составов, то и туда нужно билеты заказывать заранее. У нас есть свой постоянный зритель. Есть люди, которые не пропустили ни одного нашего спектакля.

Воспитание своего зрителя – процесс долгий и кропотливый. Они начинают искренне любить театр, понимать его язык. Важно не только научить детей, понимать автора, «вскрыть» произведение, надо, чтобы дети знали точно, зачем в этот вечер они выходят на сцену. Вдвойне важней, когда зрители понимают, о чем сыграно. Они тоже заражаются этим искусством. Родители и дети начинают вместе общаться, обсуждать и читать, и говорить на одном языке. З.Я. Корогодский, через свой великий ТЮЗ воспитывал семью. Нельзя воспитывать ребенка без взрослого, это неправильно, не получится. Поэтому каждый наш спектакль – это прекрасное и искреннее общение взрослых и детей, актеров и зрителей на языке театра.

– Святослав Николаевич, вы импульсивный в работе человек?

– Да, я вообще бы сам с собой не работал (смеется). Когда речь идет о педагогике, я очень терпеливый человек, я жду, когда вырастет этот удивительный цветок. Но когда мы начинаем работать над спектаклем, я становлюсь режиссером, а вот он гораздо строже. На репетициях баловство, несобранность, безответственность недопустимы. Если вдруг Святослав Николаевич повышает голос, то это он репетирует. А после всё – добрый, всех любит. Когда я только начинаю работать с ребенком, мы-то еще чужие, мы-то еще прирастаем, нужно терпение. В конце года уже другие отношения, это уже семья, я для них творческий «папа». А папа и накричать иногда может. Это уже такая мера доверия и любви. Я никогда не повышу голос на человека, который мне безразличен. А злиться на ребенка вообще недопустимо. У меня есть дети, на которых ни в коем случае нельзя повышать голос, и при них нельзя повышать голос, я это знаю. Поэтому да, я очень импульсивный, но только по любви. Без любви ничего не бывает, ничего.

– Значит, для Вас в педагогике главное любовь?

– Да, любовь и молодость. Тяга к вечному ученичеству. Педагог, не способный учиться, уже не может ничему научить. Я с ними себя чувствую молодым. Я не знаю, сколько мне лет, я себя чувствую взрослым ровно настолько, насколько мне позволяет ребенок, который стоит напротив меня. Я могу с ними ползать, бегать, прыгать, и смеяться, и шутить. И с трехлетками могу работать, и пятилетками, и со всеми абсолютно, меня никто никогда не боится. Я помню, какой-то спектакль начался с малышами, я стою на сцене, говорю вступительное слово, выходит какая-то малышка, обнимает меня за ногу и уходит, и тут, по какой-то причине, они все решили, что они тоже этого хотят. Мы спектакль начать не могли, пока все дети не вышли и не обняли меня за ногу!

– Ваша студия на проспекте Кузнецова открылась в прошлом году. Это новый для вас район?

– Нет, мы в Красносельском давно. Просто раньше мы арендовали зал на соседней улице в пространстве «Школа лидера». Но время шло, нам там стало тесновато, и вот мы переехали в этот замечательный дом. У нас тут настоящий театральный центр. И мы от всей души приглашаем вас стать частью нашей театральной семьи. Спасибо этому району, что он тоже наш, хотя у нас, по-моему, сейчас все районы наши. Мы «Петербургская маска» – в полном смысле этого слова. Нет места, где нас нет. И это хорошо.

– Спасибо вам большое, Святослав Николаевич. Вы с такой любовью рассказываете про свою мастерскую, про детей, про сотрудников. И действительно в этом дело вашей жизни. Желаю вам огромной удачи, творческого вдохновения и любви.

Беседовала Александра Лахтина